Сергей Голлербах. «Скандальная история»

1-го декабря 2011-го года в газете Нью-Йорк Таймс появилось сенсационное сообщение о закрытии одной из самых старых художественных галерей города — Кнедлер и Компания. Галерея была основана в 1846 году Михаилом Кнедлером и, следовательно, просуществовала 165 лет! В год её основания в Нью-Йорке не было ещё ни одного крупного музея, не было того, что мы теперь называем художественным рынком. В Нью-Йорке его создала именно эта галерея и её значение в художественном мире Америки огромно. В ней выставлялись картины большинства крупнейших художников 19-го и 20-го веков. Вот их имена: Фредерик Чёрч, Уинслоу Хомер, Джон Сингер Сарджент, Джордж Беллоуз. Из художников-модернистов надо упомянуть Джексона Поллока, Мильтона Эвери, Роберта Мотеруэлла и его в конце этого года скончавшуюся жену Хелен Франкенталер. Все эти художники считаются корифеями американского искусства.

Среди своих клиентов галерея Кнедлер насчитывала многих представителей финансовой аристократии Америки: так называемых «финансовых баронов» — Эндрю Меллона, Генри Клей Фрика, Дж. П. Моргана, собравших громадные коллекции живописи и скульптуры. Эндрю Меллон, как известно, покупал картины старых мастеров у Советского союза в первые годы его существования и передал их впоследствии Национальной галерее в Вашингтоне. Миллионеры Фрик и Морган создали в Нью-Йорке свои частные музеи — Фрик коллекшн и Морган лайбрери. Музей Метрополитен в Нью-Йорке и галерея Тейт в Лондоне тоже приобретали картины в галерее Кнедлера и Компани. И вдруг — внезапное её закрытие, потрясшее художественный рынок Америки. Что же случилось? Автор статьи в газете Патриция Коэн указывает несколько причин. Одна из них — перейдя их рук семьи Кнедлер галерея пошла иными путями, приведшими к тому, что новых владельцев заподозрили в продаже поддельных полотен Джексона Поллока и Роберта Мотеруэлла. Появились какие-то до сих пор не известные полотна этих двух художников, что, естественно, вызвало больший интерес у коллекционеров. Оказалось, что они получены были от какого-то мексиканского коллекционера, покупавшего картины у самих художников, а не через их галерею. Это сразу же вызвало подозрения. Картины были подвергнуты химическому анализу, показавшему, что в них употреблены были краски, которых ещё не было на рынке при жизни обоих художников. Конечно, бывали случаи, когда фабрики снабжали на проверку художникам краски до того, как пустить их в продажу. Но получали ли их эти художники? Никакой документации не оказалось и на репутацию галереи пала тень, от которой нельзя избавиться. Таким стал бесславный конец некогда знаменитой нью-йоркской галереи, имеющий также драгоценнейший архив фотографий, писем и документов, восходящий к середине девятнадцатого века. Что будет дальше, покажет время.

Закрытие галереи касается также интересной области художественных подделок, которые в большей или меньшей степени совершаются уже давно. Так, например, большая скандальная история произошла в Голландии сразу после окончания Второй мировой войны. Оказалось, что некто по фамилии Ван Меегерен продавал маршалу немецкой авиации Герману Герингу картины знаменитейшего голландского мастера 17-го века Яна Вермеера. По окончании войны этого человека арестовали и обвинили в продаже культурных ценностей нацистам. Ван Мегерен, однако, стал оправдываться, заявив, что он, художник, продавал Герингу им написанные подделки. Ему сначала не поверили, но получив полотно и краски, он смог доказать, что он, действительно, может подделать Вермеера. Чем вся история закончилась я уже не могу вспомнить, но важно то, что Ван Мегерен, талантливый художник, способен был создать такую сложную и трудную подделку. И вот вопрос: если подделка так хороша по своим художественным качествам, что её трудно отличить от оригинала, то теряет ли она свою ценность, будучи обнаружена? С юридической и моральной точек зрения, конечно, да. Но ведь качества цвета, формы и композиции не меняются от обнаружения подделки! Они самоценны и продолжают существовать, говоря, к тому же, о таланте поддельщика.

Искусство в какой-то степени стоит вне понятий Добра и Зла. Кроме того, заимствование стилей, сюжетов старо как мир. Существовали и существуют школы живописи, как, например, импрессионизм или экспрессионизм. Можно ли говорить о них как о каком-то плагиате? Вопрос можно и расширить. Представим себе, что во времена Моцарта и Бетховена существовала граммофонная запись и сохранились пластинки с исполнением своих произведений самими композиторами. И они были бы бесценными. Но значит ли это, что исполнение сонаты Бетховена или Моцарта Святославом Рихтером или Рудольфом Серкиным уже тем хуже, что они не композиторы, а только исполнители? Возможно, что они играли лучше композиторов. Этого мы никогда не узнаем. Позволю себе высказать такую еретическую мысль: талантливо сделанная подделка, если она не копия уже существующей картины, будучи своего рода преступлением, всё же имеет художественную ценность. И мысль моя не так уже оригинальна. Лет сорок тому назад в Нью-Йорке открылась галерея Genuine Fakes («Честные, настоящие подделки» в свободном переводе). Основательница галереи, в прошлом куратор Музея современного искусства в Нью-Йорке, поняла, что многим людям хотелось бы иметь картину Ван Гога или Моне, но денег на них нет, но что-то в стиле Ваг-Гога им всё же хотелось бы иметь. И владелица галереи стала заказывать молодым, талантливым художникам картины в стиле Ван Гога, Моне, Гогена и Сезанна, но с тем, чтобы они их подписывали своими именами. Ничего преступного в этом, с юридической точки зрения, быть не может.

Существование этой галереи стало очередным скандалом в художественном мире Нью-Йорка и она долго не продержалась. Всё же, с моей точки зрения, она затронула важный и интересный вопрос о независимости формальных ценностей в художественном произведении от того, оригинал это или подделка. С другой стороны, оригинал всё же остаётся оригиналом, чем-то уникальным. Оставим этот вопрос открытым. Добавлю ещё, что в массе преступлений, совершаемых человеком, существуют преступления — «аристократы», требующие от преступника таланта, безупречной техники и хорошего вкуса. Подделки Вермеера, не говоря уже о Поллоке и Мотеруэлле относятся к этой категории.

Постскриптум: автор этих строк подделками никогда не занимался.