Архив за 2012 год
Уже в 1919 году была понятна и вся подозрительность наших русских, возвращающихся из-за границы (зачем? С каким заданием?), — и так сажались приезжавшие офицеры экспедиционного (во Франции) русского корпуса.
В 19-м же году с широким замётом вокруг истинных и псевдо-заговоров («Национальный Центр», Военный Заговор) в Москве, в Петрограде и в других городах расстреливали по спискам (то есть брали вольных стразу для расстрела) и просто гребли в тюрьму интеллигенцию, так называемую околокадетскую. А что значит «околокадетская»? Не монархическая и не социалистическая, то есть: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные да и вся инженерия. Кроме крайних писателей, кроме богословов и теоретиков социализма, вся остальная интеллигенция, 80 % её, и была «околокадетской».
подробно
В 1918 году, чтобы ускорить также и культурную победу революции, начали потрошить и вытряхивать мощи святых угодников и отбирать церковную утварь. В защиту разоряемых церквей и монастырей вспыхивали народные волнения. Там и сям колоколили набаты, и православные бежали, кто и с палками. Естественно приходилось кого расходовать на месте, а кого арестовывать.
подробно
В издательстве «Рубеж» вышла книга избранных рассказов и очерков известного дальневосточного прозаика и публициста Бориса Чёрных — очередная книга серии дальневосточной литературы «Архипелаг ДВ».
Борис Чёрных (1937–2012), потомок амурских казаков, известный дальневосточный прозаик и публицист, родился в одной из столиц ГУЛАГа — городе Свободном. Он входил в литературу в Иркутске в начале шестидесятых годов прошлого века вместе с А.Вампиловым и В.Распутиным. А в 1982 году был осуждён за «антисоветскую агитацию среди молодёжи» и пять лет отсидел в печально известных пермских лагерях. Рекомендацию в Союз писателей, уже по выходу на свободу, ему давал Фазиль Искандер, а первая тоненькая книга рассказов, вышедшая в «Библиотеке журнала «Огонёк», сразу принесла Б.Черных всероссийскую известность.
подробно
Тихоокеанское издательство «Рубеж» выпустило книгу стихов Ивана Елагина «Тяжёлые звёзды» — наиболее полное «Избранное» крупнейшего поэта второй волны российской эмиграции, «уроженца владивостокского» Ивана Венедиктовича Елагина.
Один из самых значительных поэтов русского зарубежья, Иван Елагин родился 1 декабря 1918 года во Владивостоке, в бывшей Матросской слободке, на Абрекской улице — в знаменитом литературном семействе Матвеевых, а умер 8 февраля 1987 года в университетском Питсбурге, проведя большую часть своей жизни в США. Его дед — легендарный владивостокский журналист и издатель Николай Матвеев-Амурский, отец — поэт-футурист Венедикт Март, репрессированный и расстрелянный в июне 1937 года, а двоюродная сестра — известная поэтесса и исполнительница своих песен Новелла Матвеева...
подробно
В этом перечне труднее всего начать. И потому, что чем глубже в десятилетия, тем меньше осталось свидетелей, молва загасла и затемнилась, а летописей нет или под замком. И потому, что не совсем справедливо рассматривать здесь в едином ряду и годы особого ожесточения (гражданская война) и первые мирные годы, когда ожидалось бы милосердие.
Но ещё и до всякой гражданской войны увиделось, что Россия в таком составе населения, как она есть, не в какой социализм, конечно, не годиться, что она вся загажена. Один из первых ударов диктатуры пришёлся по кадетам (при царе — крайняя зараза революции, при власти пролетариата — крайняя зараза реакции). В конце ноября 1917 в первый несостоявшийся срок созыва Учредительного Собрания, партия кадетов была объявлена вне закона, и начались аресты их. Около того же времени проведены посадки «Союза защиты Учредительного Собрания» и системы «солдатских университетов».
подробно
Когда теперь бранят произвол культа, то упираются всё снова и снова в настрявшие 37-38-й годы. И так это начинает запоминаться, как будто они до не сажали, ни после, а только вот в 37-38-м.
Не боюсь, однако, ошибиться, сказав: поток 37-38-го ни единственным не был, ни даже главным, а только может быть — одним из трёх самых больших потоков, распиравших мрачные зловонные трубы нашей тюремной канализации.
До него был поток 29-30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как бы и не поболе). Но мужики — народ бессловесный, бесписьменный, ни жалоб не написали, ни мемуаров. С ними и следователи по ночам не корпели, на них и протоколов не тратили — довольно и сельсоветского постановления. Пролился этот поток, всосался в вечную мерзлоту, и даже самые горячие умы о нём почти не вспоминают. Как если бы русскую совесть он даже и не поранил. А между тем не было у Сталина (и у нас с вами) преступления тяжелее.
подробно
«Артэтаж»
На выставке представлены работы выпускников института искусств (ныне академия искусств) разных поколений. Художники дальневосточной школы из Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, Якутска, Южно-Сахалинска, Хабаровска, Благовещенска, Макао, Уссурийска, Находки, Владивостока представляют свои работы в галерее «АРТЭТАЖ».
подробно
Музей В.К. Арсеньева
15 ноября в 15:00 в мемориальном Доме-музее В.К. Арсеньева открывается выставка Заслуженного работника культуры России Члена Союза художников России Участника Великой Отечественной войны Геннадия Васильевича Приходько «Судьба и годы».
подробно
Эта книга не будет воспоминаниями о собственной жизни. Поэтому я не буду рассказывать о забавнейших подробностях моего ни на что не похожего ареста. В ту ночь смершевцы совсем отчаялись разобраться в карте (они никогда в ней и не разбирались), и с любезностям вручили её мне и просили говорить шофёру, как ехать в армейскую контрразведку. Себя и их я сам привёз в эту тюрьму и в благодарность был тут же посажен не просто в камеру, а в карцер. Но вот об этой кладовочке немецкого крестьянского дома, служившей временным карцером, нельзя упустить.
подробно
У меня был, наверное, самый лёгкий вид ареста, какой только можно себе представить. Он не вырвал меня их объятий близких, не оторвал от дорогой нам домашней жизни. Дряблым европейским февралём он выхватил меня из нашей узкой стрелки к Балтийскому морю, где окружили не то мы немцев, не то они нас, — и лишил только привычного дивизиона да картины трёх последних месяцев войны.
подробно
